История Русского флота

В войне с Англией и Швецией 1807-1812гг.

 

Заключенный между двумя императорами, Александ­ром I и Наполеоном, Тильзитский договор, серьезно на­рушивший соотношение военно-политических сил враж­дующих коалиций в Европе, привел к резкому ухудшению взаимоотношений между Россией и Англией. В октябре 1807 г. русское правительство разорвало дипломатические отношения с Англией и вскоре объявило ей войну.

Война в Англией по времени совпала с еще продолжав­шейся русско-турецкой войной и начавшейся в 1808 г. вой­ной со Швецией. Таким образом, военно-политическая об­становка после подписания Тильзитского мира сложилась для России и ее вооруженных сил крайне неблагоприятно.

Война между Россией и Англией, продолжавшаяся до 1812 г., велась только на море. Английский флот вел боевые действия против российского флота в Атлантичес­ком океане и на Средиземном, Баренцевом и Балтийском морях. Эти действия не были связаны между собой еди­ным стратегическим планом, а велись преимущественно против одиночных кораблей и небольших отрядов россий­ского флота.

Продолжительное перемирие с Турцией делало пребы­вание Сенявина у Дарданелл уже ненужным: он поспе­шил стянуть свои силы к Корфу, где и получил повеление отправить к русским портам находящиеся под его нача­лом суда. Во исполнение приказам судам из состава Чер­номорского флота (5 кораблям, 4 фрегатам, 4 корветам и 4 бригам) и также 20 призовым судам под началом ка­питан-командора Салтанова велено было идти в Севасто­поль; судам отряда капитан-командора Баратынского (3 ко­раблям, 1 фрегату и 1 бригу), находившимся тогда в Вене­ции, — немедленно следовать в Балтику; сам же Сенявин, сдав французам Ионические острова, вышел 19 сентября из Корфу и с эскадрой из 13 судов (10 кораблей, 1 фрега­та и 1 бриг) направился к выходу из Средиземного моря.

8 октября эскадра прошла Гибралтарским проливом и, не заходя в порт Гибралтар, вышла в Атлантический оке­ан, где в продолжение трех недель ей пришлось бороться с жестокими противными ветрами; многие суда получи­ли опасные повреждения, команды были изнурены до край­ности почти беспрерывными тяжелыми работами.

При таком положении эскадры и ввиду возможной не­желательной встречи с англичанами Сенявин 28 октября 1807 г. решил зайти в Лиссабон. Через два дня француз­ские войска под началом генерала Жюно заняли столицу Португалии, и правитель королевства принц-регент поспе­шил отправиться в Бразилию. Появление перед Лиссабо­ном эскадры союзников Франции возбудило опасение, что русские воспрепятствуют отъезду принца. С другой сто­роны, Жюно рассчитывал на содействие русских при за­нятии столицы Португалии. Положение нашего адмира­ла осложнилось в связи с тем, что английская эскадра, по слухам, вдвое сильнее русской, явилась перед устьем Таго и объявила Лиссабон в блокаде.

Сенявин счел за лучшее соблюдать строгий нейтрали­тет: он не помешал отъезду королевской флотилии и не оказывал французам никакого содействия, чтобы не подать повода португальцам к недовольству русскими. Когда Жюно просил высадить русский десант для занятия неко­торых береговых укреплений, Сенявин отвечал, что в слу­чае нападения англичан на французов он будет деятельно помогать последним как своим союзникам, но враждебно действовать против португальцев или испанцев не может, потому что Россия не находится в войне с ними, и он не властен объявить себя их неприятелем. Хотя адмирал имел повеление состоять в полном распоряжении Наполеона, но счел необходимым отказаться от предложения Жюно выйти в море и атаковать английскую эскадру, которая, как утверждали французы, была слабее русской.

В августе 1808 г. Жюно, разбитый высаженными в Пор­тугалии английскими войсками, принужден был оставить Лиссабон, и хотя в проекте конвенции, заключенной при сда­че города, по настоянию Сенявина, было отмечено, что Лис­сабон, занятый англичанами, остается нейтральным для рус­ских, но начальник блокирующей английской эскадры адми­рал Котон не принял этой статьи. В таком положении Сеня- вину оставалось или принять неравный бой с сильнейшим неприятелем, или исполнить полученное им еще 10 февраля приказание Александра I, в котором выражалась надежда, что, в случае нападения англичан на эскадру, неприятель будет отражен; однако «при совершенной невозможности не токмо к сопротивлению, но и к защите предоставлялось благоразумию адмирала решить, буде не останется уже ни­каких средств, сняв людей, корабли сжечь или затопить, так чтобы отнюдь не могли они сделаться добычей неприятеля».

В настоящем случае на успешное отражение англичан надеяться было нельзя, потому что атака сильнейшего неприятельского флота могла поддерживаться его десан­том, занявшим берег Таго; а при исполнении император­ского повеления об уничтожении кораблей экипажам пред­стоял неизбежный плен. Единственным средством выхо­да из такого затруднительного положения представлялось начать переговоры с англичанами и постараться заклю­чить с ними выгодное соглашение.

Переговоры окончились принятием трактата, по ко­торому русская эскадра, находящаяся в Лиссабоне, от­давалась «на сохранение» английскому правительству, обязавшемуся через полгода по заключении мира с Рос­сией возвратить русские суда. Адмирал с офицерами и коман­дой, гласил вышеупомянутый документ, будут возвраще­ны в Россию за счет Англии. В дополнительной же ста­тье к трактату было прибавлено, что русским судам предоставлялась возможность не спускать флагов, по­куда не сойдут с них адмиралы и капитаны с надлежащи­ми почестями. Английское правительство, утвердив сам трактат, на эту прибавочную статью не дало своего со­гласия, отчего впоследствии вышло затруднение, из ко­торого Сенявин, проявив обычное для него упорство, сумел выйти с честью.

Согласие адмирала Котона на эти условия сам адми­рал объяснял многолетними дружескими отношениями России и Англии, а также корректностью начальника рус­ской эскадры в Лиссабоне; но истинной причиной была выгода самой Англии, дальновидные правители которой предвидели непрочность союза России с Францией и на­ходили для самой Англии более полезным, временно от­странив эскадру Сенявина от боевой деятельности, сохра­нить в целости на будущее корабли своего вероятного союзника. Кроме того, правители Англии и адмирал Ко- тон ясно понимали, что нападение на весьма мощную рус­скую эскадру дорого обошлось бы и самим англичанам.

Однако же в английском обществе трактат этот возбу­дил общее неудовольствие из-за выгод, полученных Росси­ей; так, в одной из бумаг, поданных королю, было сказано: «Отказ от сражения вследствие измены был бы менее уни­зителен для англичан, нежели принятие условий Сеняви­на». Но правители Англии утвердили условия, согласив­шись с доводами и оправданиями Котона, который по это­му случаю писал: «Да будет честь, оказанная русскому флагу перед лицом Британии, повелительницы морей, жер­твой признательности англичан русскому народу».

После десятимесячного пребывания в Лиссабоне эскад­ра Сенявина 26 сентября 1808 г. пришла в Портсмут. Ан­глийское министерство, сочтя за попрание достоинства страны развевающиеся на своем рейде неприятельские флаги, потребовало немедленного их спуска. Но Сенявин отвечал: «Я здесь еще не пленник, никому не сдавался, не сдамся и теперь; флаг мой не спущу днем и не отдам его, как только с жизнью моею». Действительно, флаги были спу­щены с подобающей честью только после захода солнца.

В навигацию следующего, 1809 г., экипажи судов эс­кадры Сенявина перевезены были в Ригу на английских транспортах; а из интернированных англичанами судов только два в 1813 г. возвратились в Россию, за остальные же, пришедшие в ветхость, было заплачено по их тогдаш­ней стоимости.

Суда других отрядов, бывших под началом Сенявина, также не имели возможности вернуться в свои порты. Капитан Салтанов, получив в Корфу известие о разрыве отношений с Англией, поспешил перевести свой отряд в союзные австрийские порты — Триест и Венецию. По­пытка англичан захватить суда, оставленные в Триесте, не удалась, и в 1810 г. все корабли этого отряда были сда­ны французскому правительству, а команды возвратились в Россию сухим путем. Отряд Баратынского пришел в Кор­фу и, не застав Сенявина, большую часть своих судов ос­тавил там для ремонта, а сам с двумя кораблями, дойдя до порта Феррано, остался в нем на зимовку и в 1809 г. также сдал все свои суда французам на условиях, одина­ковых с отрядом Салтанова.

Фрегат «Венус» под командованием капитана 1 ранга Андреянова, отправленный Сенявиным с депешами из Лиссабона в Палермо, благополучно дошел до этого пор­та, но находившийся там с отрядом английский вице-ад­мирал Торнброу потребовал сдачи фрегата. Андреянов, ответив, что «фрегат взлетит на воздух, но не сдастся», приготовился защищаться до последнего, прежде чем взор­вать фрегат. Но, по ходатайству нашего посланника Тати­щева, неаполитанское правительство разрешило поднять на «Венусе» неаполитанский флаг и тем избавило фрегат от неминуемой гибели.

Так окончилась славная для нашего флота «Сенявин- ская кампания». При возможности продолжения успешной деятельности адмирала на восточном берегу Адриатики она могла бы послужить к тесному сближению русских войск с тамошним славянским населением и в будущем привести ко многим важным для нас последствиям. В ту же кампанию опытный энергичный Сенявин показал себя храбрым и талантливым боевым адмиралом, добрым, за­ботливым начальником, способным администратором, пре­дусмотрительным дипломатом и самоотверженным пат­риотом. При светлом уме и сильном, но великодушном характере, действуя всегда и везде честно, благородно и с непоколебимой твердостью, он при сношениях своих с иностранцами пользовался заслуженным уважением и доверием как друзей, так и врагов.

На Балтийском море

Но наиболее значительные операции английский флот совместно со шведским флотом проводил на Балтийском море в 1808—1809 гг. Но и здесь не было крупных мор­ских боев и сражений, как и в период русско-шведской вой­ны 1788—1790 гг. В состав английской эскадры, действо­вавшей в Балтийском море, входило 10 линейных кораб­лей и 17 других судов под командованием адмирала Со- мареза.

Вооружаемый в Кронштадте и Ревеле корабельный флот состоял из девяти кораблей, семи фрегатов и 25 бомбар­дирских и мелких судов, гребной флот— из 11 плавучих батарей и 115 канонерских лодок и иолов, находившихся в Петербурге, 10 лодок в Роченсальме и 20 — в Вильман- странде. Два отряда гребного флота, составленные из взя­тых в Свеаборге судов, под началом капитанов Мякинина и Селиванова, до прихода шведов успели пройти шхерами к Або, заняли фарватеры, ведущие к этому городу из Аланд­ских и Ботнических шхер, и успешно отбили первое напа­дение шведской гребной флотилии.

С открытием навигации шведы, собрав свои силы на территории Финляндии, заставили наши войска отступить от нескольких населенных пунктов, а шведский гребной флот, при содействии местных жителей, овладел Аланд­скими островами и направился в полном составе к Або. Между тем на помощь нашим судам, защищавшим этот город, послан был из Кронштадта новый отряд гребных судов в сопровождении двух корветов, катера и люгера под командованием капитан-лейтенанта Тулубьева. Дру­гой отряд, из шести судов (2 фрегата, 2 корвета и 2 кате­ра) под командованием капитана 2 ранга графа Гейдена послан был для усиления защиты Свеаборгского порта, откуда Гейден с отрядом судов гребного флота должен был шхерами пройти к Або.

До прибытия Гейдена 19 июня шведская гребная фло­тилия под началом адмирала Гиельмстерна атаковала отряд Мякинина, занимавший передовой пост между о-ми Ганге и Крампе, но была отбита с потерей четырех судов. После того как шведские силы пополнились вновь прибывшим отрядом, в котором находился сам король, Мякинин отступил к отряду Селиванова, занявшему по­зиции у о-вов Форвингсгальмар, где и ожидал нападения неприятеля. Гиельмстерн после двух неудачных атак, ус­пешно отраженных нашей гребной флотилией, ограни­чился блокадой фарватеров, ведущих к Або, а главные силы направил к Юнгфрузунду, чтобы с помощью сто­ящего там корабельного флота преградить нашим судам путь к Або.

Начальник отряда нашей гребной флотилии, капитан 1 ранга граф Гейден, впоследствии герой Наваринского сражения, видя невозможность пройти к Або Юнгфрузун- дом, занятым несравненно более сильным противником, решил обойти его, проведя свои суда узким проливом, от­деляющим остров Кимито от материка. Пролив этот, еще при Петре Iчастично заваленный камнями, был непрохо­дим для судов таких размеров, какие имела русская фло­тилия; но Гейдену через два дня трудной работы удалось очистить проход и провести свой отряд по другую сторо­ну Юнгфрузунда.

Встреченная при выходе шведскими канонерскими лодками наша флотилия 9 июля вступила с ними в бой, окончившийся поражением шведов и отступлением их к о-ву Сандо, где стоял их корабельный флот. В этом славном деле Гейден получил ранение, и его сменил ка­питан-лейтенант Додт.

Шведы, заняв сильную позицию на фарватере, снова заградили путь русской флотилии; но 20 июля Додт ата­ковал неприятеля и после жаркого боя одержал над ним полную победу: одна часть шведских судов отступила к Юнгфрузунду для исправления повреждений, другая — к о-ву Корпо, а наша флотилия благополучно прошла в Або.

С целью очистить от неприятеля Юнгфрузунд, где в од­ном из узких проходов стояли два шведских корабля и два фрегата, капитан-лейтенант Новокшенов, находившийся с отрядом гребной флотилии у Дальсбрюка, в полутора вер­стах от шведских судов, 7 августа с шестью судами (три канонерские лодки и три иола) подошел к неприятелю на такое близкое расстояние, что картечь их кораблей и фре­гатов перелетала через наши лодки и иолы. Ограничив­шись в этот раз двухчасовой канонадой брандскугелями, Новокшенов на другой день возобновил ее, введя в дело весь свой отряд, за исключением двух гемамов, брига и двух небольших яхт, оставленных на прежней позиции, у Даль- сбрюка. Но во время боя оставленные суда были неожи­данно атакованы 20 неприятельскими канонерскими лод­ками и 25 вооруженными баркасами с десантом в 600 че­ловек. Шведы напали так быстро и решительно, что ме­нее чем через полчаса со всеми нашими судами свалились на абордаж. Отбиваясь с отчаянной храбростью и перей­дя от картечного и ружейного огня к рукопашной свалке, наш небольшой отряд уже изнемогал в борьбе с сильней­шим неприятелем. Самый жестокий бой происходил на гемаме «Сторбиорн», бывшем под брейд-вымпелом: по­гибли все начальствующие лица, т. е. командир и два офи­цера, а из нижних чинов 80 убито и 100 ранено. Овладев гемамом, шведы обрубили его канат и повели на буксире. Но в это время Новокшенов, заслышав пальбу, явился на выручку. Яростное нападение на шведов далеко превос­ходило их собственную энергичную атаку; захваченный ими гемам был отбит, три канонерские лодки и два барка­са потоплены со всеми людьми, и отступившие неприя­тельские суда спаслись только благодаря густому туману и наступлению ночи. Следствием этого успешного боя был уход шведов из Юнгфрузунда, а вскоре и открытие сво­бодного прохода для наших судов на всем протяжении шхер — от Выборга до Або.

18 августа другой отряд гребной флотилии на 24 судах под командованием капитана 1 ранга Селиванова, обозре­вая шхеры у о-ва Судсало и захватив тут небольшое тор­говое судно с грузом соли, встретился с вдвое более силь­ным неприятельским отрядом, состоявшем из 45 канонер­ских лодок и 6 галер. Противник при попутном ветре приближался к выходу из узкого пролива на обширный плес, где находились суда нашей флотилии. Селиванов, не желая представить шведам возможность воспользовать­ся преимуществом своих сил на широком плесе, не дал выйти им из узкости. Немедленно наш слабый авангард, защищавший пролив, по которому приближался неприя­тель, был значительно усилен, а другие отряды заняли два прохода, через которые шведы пытались обойти фланги нашей линии. Сражение продолжалось около восеми ча­сов при жестокой картечной канонаде на самом близком расстоянии. Несмотря на облака густого порохового дыма, относимые в нашу сторону, и немедленную замену по­врежденных неприятельских судов новыми, огонь нашей артиллерии был так успешен, что шведы не могли про­рваться на плес, и наступление ночи, прекратившей бои, застало их на прежней позиции. В этом сражении затону­ли две наши канонерские лодки, люди с которых были спа­сены, и убито 45 нижних чинов. Потери шведов были не­сравненно большими: они лишились 10 канонерских лодок, 8 из которых затонули, а 2 были взорваны. Имея крайний недостаток в артиллерийских снарядах и значительные по­вреждения на многих судах, в числе которых 17 лодок по­лучили от четырех до восьми пробоин и едва держались на воде, Селиванов поспешил отправить их в Або. Таким обра­зом, гребной флот, находившийся тогда под командованием контр-адмирала Мясоедова, до поздней осени успешно ох­ранял шхеры от высадки шведских десантов.

Действия корабельного флота

Шведский корабельный флот вышел в море в составе 11 кораблей и 5 фрегатов. К ним присоединились два анг­лийских корабля из эскадры (16 кораблей и 20 других судов), прибывшей в Балтийское морс. Помимо отправки судов на усиление шведского флота, одна часть англий­ской эскадры блокировала Зунд и Бельты, а другая — бе­рега Дании, Пруссии, Померании и Рижский порт.

Наш корабельный флот, вышедший из Кронштадта

14   июля под командованием адмирала Ханыкова, состо­ял из 39 вымпелов (9 кораблей, 11 фрегатов, 4 корвета и

15    мелких судов). Инструкцией, данной Ханыкову, пред­писывалось: «Стараться истребить шведские морские силы или овладеть ими прежде соединения их с англича­нами; очистить финляндские шхеры от неприятельских судов и содействовать сухопутным войскам недопущени­ем высадки неприятельского десанта».

Из Кронштадта флот беспрепятственно дошел до Ган- гута, откуда выходил в крейсерство, причем были взяты пять шведских транспортов и конвоировавший их бриг. Из Гангута Ханыков перешел к Юнгфрузунду; между тем к шведам присоединились два английских корабля, и со­единенный неприятельский флот вышел из шхер; тогда Ханыков, не считая возможным вступить с ним в бой в от­крытом море и вдали от своих гаваней, уклонился от при­нятия сражения и, преследуемый неприятелем, удалился со всем флотом в Балтийский порт. При этом отставший корабль «Всеволод», обходя риф у о-ва Малый Рог, сел на мель и в виду нашего флота, после сильного сопротив­ления, взят был англичанами на абордаж и сожжен. В ок­тябре, после удаления блокирующей Балтийский порт неприятельской эскадры, флот наш перешел в Кронштадт.

Адмирал Ханыков, отданный под суд, признан был ви­новным в «недостаточно бдительном наблюдении за швед­скими судами в Юнгфрузунде, в допущении английским кораблям присоединиться к шведской эскадре, в неприня­тии сражения, поспешном уходе в Балтийский порт и в не- подании помощи кораблю "Всеволод"». Адмиралтейств- коллегия, обвинив адмирала в «оплошности, слабости в командовании, медленности и нерешительности», при­говорила разжаловать его на месяц в матросы. Но приго­вор коллегии о разжаловании адмирала был отменен по­велением Александра I о предании забвению суда, произ­водившегося над адмиралом Ханыковым, «во уважение прежней его службы».

Потерей «Всеволода» не ограничились неудачи этой кам­пании. Два фрегата, «Герой» в Балтийском порте и «Аргус» близ Ревеля, стали на мель и разбились; кроме того, по­сланные в 1807 г. с денежным и материальным доволь­ствием для эскадры Сенявина фрегат «Спешный» и транс­порт «Вильгельм», зашедшие в Портсмут, после объявле­ния войны с Англией захвачены были в плен.

Яркой противоположностью этим неудачам корабель­ного флота был славный подвиг лейтенанта Невельского, командира 14-пушечного катера «Опыт». Посланный для наблюдения за английскими крейсерами, вошедшими в Финский залив, «Опыт» при пасмурной погоде 11 июня сошелся у Наргена с английским 50-пушечным фрегатом. Несмотря на неравенство сил, Невельский вступил в бой с противником, требовавшим сдачи. Стихнувший во вре­мя сражения ветер дал возможность катеру, при усилен­ной гребле, удалиться от неприятеля; но при налетевшем порыве ветра фрегат скоро догнал катер и открыл по нему огонь. В продолжение четырех часов Невельский храбро отбивался от грозного противника и принужден был сдать­ся только тогда, когда катер, при сильно избитом рангоу­те, получил значительные повреждения в корпусе; многие члены команды были убиты и почти все, включая и самого командира, получили ранения. Овладев катером, англича­не, из уважения к блистательной храбрости русских, осво­бодили от плена Невельского и всех его подчиненных.

В начале зимы 1808 г., когда Финляндия была уже заня­та нашими войсками, чтобы принудить Швецию к миру, решено было, пользуясь замерзанием Ботнического зали­ва, перенести военные действия на ее территорию. С этой целью из Або, Вазы и Улеаборга отправились три отряда; первый, овладев Аландскими о-вами, захватил до 2000 плен­ных и много судов и, перейдя Аландский пролив в самом узком месте, у о-ва Сингельшера, прибыл в местечко Грис- сельгами на шведском берегу. Второй со страшными труд­ностями перешел Кваркен и занял Умео. Третий пошел бе­регом к Торнео и заставил сдаться встреченный шведский 7-тысячный корпус.

После открытия навигации продовольствие нашим вой­скам, находящимся в Швеции, доставлялось через Ботни­ческий залив из Финляндии на купеческих судах, для ох­ранения которых из Або отправлены были в Кваркен фре­гат «Богоявление» и два брига. Но вскоре явился туда сильный отряд шведских судов, заставивший наши суда удалиться. При этом фрегат «Богоявление» под командо­ванием капитан-лейтенанта Менделя был атакован двумя неприятельскими фрегатами, и после продолжительной перестрелки шведы принуждены были отступить.

В Шведскую войну 1808 г. два наших гемама, стоя в фин­ских шхерах Юнгфурзунда, подверглись ночному нападению шведов. На одном из них служил мичман Сухотин. Внезап­ная атака была гибельной для гемама, многие были убиты, ранены, в том числе и Сухотин получил два ранения: в голо­ву и грудь. Истекая кровью и видя, что спасения нет, он ду­мал о том, что если лежавшие в его каюте сигнальные книги достанутся неприятелю, то тот может употребить их во вред нашего флота. Сухотин собрал последние силы, дополз до каюты и, заперевшись в ней, принялся рвать, грызть, жевать книги и глотать куски. Шведы, не будучи в состоянии отпе­реть каюту, начали стрелять в дверь. Несколько пуль пора­зили Сухотина, но книги были уничтожены.

Русский корабельный флот, весной 1809 г. находивший­ся в Кронштадте, готовился к отражению нападения анг­личан, блокировавших все наши порты. Английские крей­серы особенно старались препятствовать движению на­ших судов в финских шхерах и для захвата транспортов и их конвоя посылали в шхеры свои вооруженные барка­сы. В продолжение июня и июля их баркасы несколько раз производили нападение в Аспенских шхерах, у Пит- копаса и Поркалаута, причем мы потеряли потонувшими и взятыми в плен до 18 лодок, иолов и транспортов, но и англичане лишились баркасов.

Одной из наиболее кровавых стычек было нападение в Аспенских шхерах 19 английских баркасов, вооружен­ных гаубицами, на отряд из четырех канонерских лодок под командованием мичмана Коробки. Отряд этот, имев­ший около 150 человек сухопутного десанта, шел с про­виантом в Роченсальм. В начале боя одна лодка успела скрыться в шхеры, а три остальные, несмотря на огром­ное неравенство сил, в продолжение 2,5 часов отбива­лись от англичан и сдались только тогда, когда, кроме семи человек, все были ранены или убиты.

В том же 1809 г. английские крейсеры подходили к на­шим северным берегам, но действия их ограничились ра­зорением нескольких рыбацких пристанищ и нападением на беззащитный город Колу, где англичане опустошили винный магазин и захватили несколько купеческих судов. Но такие захваты не всегда были удачны для неприятеля. Так, например, осенью 1810 г. близ Нордкапа англичане, завладев судном мещанина Герасимова, отправили его со своей командой в Англию, но на пути Герасимов, восполь­зовавшись оплошностью англичан, запер их в каюте и, при­ведя судно в Колу, сдал своих победителей пленными.