Заключенный между двумя императорами, Александром I и Наполеоном, Тильзитский договор, серьезно нарушивший соотношение военно-политических сил враждующих коалиций в Европе, привел к резкому ухудшению взаимоотношений между Россией и Англией. В октябре 1807 г. русское правительство разорвало дипломатические отношения с Англией и вскоре объявило ей войну.
Война в Англией по времени совпала с еще продолжавшейся русско-турецкой войной и начавшейся в 1808 г. войной со Швецией. Таким образом, военно-политическая обстановка после подписания Тильзитского мира сложилась для России и ее вооруженных сил крайне неблагоприятно.
Война между Россией и Англией, продолжавшаяся до 1812 г., велась только на море. Английский флот вел боевые действия против российского флота в Атлантическом океане и на Средиземном, Баренцевом и Балтийском морях. Эти действия не были связаны между собой единым стратегическим планом, а велись преимущественно против одиночных кораблей и небольших отрядов российского флота.
Продолжительное перемирие с Турцией делало пребывание Сенявина у Дарданелл уже ненужным: он поспешил стянуть свои силы к Корфу, где и получил повеление отправить к русским портам находящиеся под его началом суда. Во исполнение приказам судам из состава Черноморского флота (5 кораблям, 4 фрегатам, 4 корветам и 4 бригам) и также 20 призовым судам под началом капитан-командора Салтанова велено было идти в Севастополь; судам отряда капитан-командора Баратынского (3 кораблям, 1 фрегату и 1 бригу), находившимся тогда в Венеции, — немедленно следовать в Балтику; сам же Сенявин, сдав французам Ионические острова, вышел 19 сентября из Корфу и с эскадрой из 13 судов (10 кораблей, 1 фрегата и 1 бриг) направился к выходу из Средиземного моря.
8 октября эскадра прошла Гибралтарским проливом и, не заходя в порт Гибралтар, вышла в Атлантический океан, где в продолжение трех недель ей пришлось бороться с жестокими противными ветрами; многие суда получили опасные повреждения, команды были изнурены до крайности почти беспрерывными тяжелыми работами.
При таком положении эскадры и ввиду возможной нежелательной встречи с англичанами Сенявин 28 октября 1807 г. решил зайти в Лиссабон. Через два дня французские войска под началом генерала Жюно заняли столицу Португалии, и правитель королевства принц-регент поспешил отправиться в Бразилию. Появление перед Лиссабоном эскадры союзников Франции возбудило опасение, что русские воспрепятствуют отъезду принца. С другой стороны, Жюно рассчитывал на содействие русских при занятии столицы Португалии. Положение нашего адмирала осложнилось в связи с тем, что английская эскадра, по слухам, вдвое сильнее русской, явилась перед устьем Таго и объявила Лиссабон в блокаде.
Сенявин счел за лучшее соблюдать строгий нейтралитет: он не помешал отъезду королевской флотилии и не оказывал французам никакого содействия, чтобы не подать повода португальцам к недовольству русскими. Когда Жюно просил высадить русский десант для занятия некоторых береговых укреплений, Сенявин отвечал, что в случае нападения англичан на французов он будет деятельно помогать последним как своим союзникам, но враждебно действовать против португальцев или испанцев не может, потому что Россия не находится в войне с ними, и он не властен объявить себя их неприятелем. Хотя адмирал имел повеление состоять в полном распоряжении Наполеона, но счел необходимым отказаться от предложения Жюно выйти в море и атаковать английскую эскадру, которая, как утверждали французы, была слабее русской.
В августе 1808 г. Жюно, разбитый высаженными в Португалии английскими войсками, принужден был оставить Лиссабон, и хотя в проекте конвенции, заключенной при сдаче города, по настоянию Сенявина, было отмечено, что Лиссабон, занятый англичанами, остается нейтральным для русских, но начальник блокирующей английской эскадры адмирал Котон не принял этой статьи. В таком положении Сеня- вину оставалось или принять неравный бой с сильнейшим неприятелем, или исполнить полученное им еще 10 февраля приказание Александра I, в котором выражалась надежда, что, в случае нападения англичан на эскадру, неприятель будет отражен; однако «при совершенной невозможности не токмо к сопротивлению, но и к защите предоставлялось благоразумию адмирала решить, буде не останется уже никаких средств, сняв людей, корабли сжечь или затопить, так чтобы отнюдь не могли они сделаться добычей неприятеля».
В настоящем случае на успешное отражение англичан надеяться было нельзя, потому что атака сильнейшего неприятельского флота могла поддерживаться его десантом, занявшим берег Таго; а при исполнении императорского повеления об уничтожении кораблей экипажам предстоял неизбежный плен. Единственным средством выхода из такого затруднительного положения представлялось начать переговоры с англичанами и постараться заключить с ними выгодное соглашение.
Переговоры окончились принятием трактата, по которому русская эскадра, находящаяся в Лиссабоне, отдавалась «на сохранение» английскому правительству, обязавшемуся через полгода по заключении мира с Россией возвратить русские суда. Адмирал с офицерами и командой, гласил вышеупомянутый документ, будут возвращены в Россию за счет Англии. В дополнительной же статье к трактату было прибавлено, что русским судам предоставлялась возможность не спускать флагов, покуда не сойдут с них адмиралы и капитаны с надлежащими почестями. Английское правительство, утвердив сам трактат, на эту прибавочную статью не дало своего согласия, отчего впоследствии вышло затруднение, из которого Сенявин, проявив обычное для него упорство, сумел выйти с честью.
Согласие адмирала Котона на эти условия сам адмирал объяснял многолетними дружескими отношениями России и Англии, а также корректностью начальника русской эскадры в Лиссабоне; но истинной причиной была выгода самой Англии, дальновидные правители которой предвидели непрочность союза России с Францией и находили для самой Англии более полезным, временно отстранив эскадру Сенявина от боевой деятельности, сохранить в целости на будущее корабли своего вероятного союзника. Кроме того, правители Англии и адмирал Ко- тон ясно понимали, что нападение на весьма мощную русскую эскадру дорого обошлось бы и самим англичанам.
Однако же в английском обществе трактат этот возбудил общее неудовольствие из-за выгод, полученных Россией; так, в одной из бумаг, поданных королю, было сказано: «Отказ от сражения вследствие измены был бы менее унизителен для англичан, нежели принятие условий Сенявина». Но правители Англии утвердили условия, согласившись с доводами и оправданиями Котона, который по этому случаю писал: «Да будет честь, оказанная русскому флагу перед лицом Британии, повелительницы морей, жертвой признательности англичан русскому народу».
После десятимесячного пребывания в Лиссабоне эскадра Сенявина 26 сентября 1808 г. пришла в Портсмут. Английское министерство, сочтя за попрание достоинства страны развевающиеся на своем рейде неприятельские флаги, потребовало немедленного их спуска. Но Сенявин отвечал: «Я здесь еще не пленник, никому не сдавался, не сдамся и теперь; флаг мой не спущу днем и не отдам его, как только с жизнью моею». Действительно, флаги были спущены с подобающей честью только после захода солнца.
В навигацию следующего, 1809 г., экипажи судов эскадры Сенявина перевезены были в Ригу на английских транспортах; а из интернированных англичанами судов только два в 1813 г. возвратились в Россию, за остальные же, пришедшие в ветхость, было заплачено по их тогдашней стоимости.
Суда других отрядов, бывших под началом Сенявина, также не имели возможности вернуться в свои порты. Капитан Салтанов, получив в Корфу известие о разрыве отношений с Англией, поспешил перевести свой отряд в союзные австрийские порты — Триест и Венецию. Попытка англичан захватить суда, оставленные в Триесте, не удалась, и в 1810 г. все корабли этого отряда были сданы французскому правительству, а команды возвратились в Россию сухим путем. Отряд Баратынского пришел в Корфу и, не застав Сенявина, большую часть своих судов оставил там для ремонта, а сам с двумя кораблями, дойдя до порта Феррано, остался в нем на зимовку и в 1809 г. также сдал все свои суда французам на условиях, одинаковых с отрядом Салтанова.
Фрегат «Венус» под командованием капитана 1 ранга Андреянова, отправленный Сенявиным с депешами из Лиссабона в Палермо, благополучно дошел до этого порта, но находившийся там с отрядом английский вице-адмирал Торнброу потребовал сдачи фрегата. Андреянов, ответив, что «фрегат взлетит на воздух, но не сдастся», приготовился защищаться до последнего, прежде чем взорвать фрегат. Но, по ходатайству нашего посланника Татищева, неаполитанское правительство разрешило поднять на «Венусе» неаполитанский флаг и тем избавило фрегат от неминуемой гибели.
Так окончилась славная для нашего флота «Сенявин- ская кампания». При возможности продолжения успешной деятельности адмирала на восточном берегу Адриатики она могла бы послужить к тесному сближению русских войск с тамошним славянским населением и в будущем привести ко многим важным для нас последствиям. В ту же кампанию опытный энергичный Сенявин показал себя храбрым и талантливым боевым адмиралом, добрым, заботливым начальником, способным администратором, предусмотрительным дипломатом и самоотверженным патриотом. При светлом уме и сильном, но великодушном характере, действуя всегда и везде честно, благородно и с непоколебимой твердостью, он при сношениях своих с иностранцами пользовался заслуженным уважением и доверием как друзей, так и врагов.
Но наиболее значительные операции английский флот совместно со шведским флотом проводил на Балтийском море в 1808—1809 гг. Но и здесь не было крупных морских боев и сражений, как и в период русско-шведской войны 1788—1790 гг. В состав английской эскадры, действовавшей в Балтийском море, входило 10 линейных кораблей и 17 других судов под командованием адмирала Со- мареза.
Вооружаемый в Кронштадте и Ревеле корабельный флот состоял из девяти кораблей, семи фрегатов и 25 бомбардирских и мелких судов, гребной флот— из 11 плавучих батарей и 115 канонерских лодок и иолов, находившихся в Петербурге, 10 лодок в Роченсальме и 20 — в Вильман- странде. Два отряда гребного флота, составленные из взятых в Свеаборге судов, под началом капитанов Мякинина и Селиванова, до прихода шведов успели пройти шхерами к Або, заняли фарватеры, ведущие к этому городу из Аландских и Ботнических шхер, и успешно отбили первое нападение шведской гребной флотилии.
С открытием навигации шведы, собрав свои силы на территории Финляндии, заставили наши войска отступить от нескольких населенных пунктов, а шведский гребной флот, при содействии местных жителей, овладел Аландскими островами и направился в полном составе к Або. Между тем на помощь нашим судам, защищавшим этот город, послан был из Кронштадта новый отряд гребных судов в сопровождении двух корветов, катера и люгера под командованием капитан-лейтенанта Тулубьева. Другой отряд, из шести судов (2 фрегата, 2 корвета и 2 катера) под командованием капитана 2 ранга графа Гейдена послан был для усиления защиты Свеаборгского порта, откуда Гейден с отрядом судов гребного флота должен был шхерами пройти к Або.
До прибытия Гейдена 19 июня шведская гребная флотилия под началом адмирала Гиельмстерна атаковала отряд Мякинина, занимавший передовой пост между о-ми Ганге и Крампе, но была отбита с потерей четырех судов. После того как шведские силы пополнились вновь прибывшим отрядом, в котором находился сам король, Мякинин отступил к отряду Селиванова, занявшему позиции у о-вов Форвингсгальмар, где и ожидал нападения неприятеля. Гиельмстерн после двух неудачных атак, успешно отраженных нашей гребной флотилией, ограничился блокадой фарватеров, ведущих к Або, а главные силы направил к Юнгфрузунду, чтобы с помощью стоящего там корабельного флота преградить нашим судам путь к Або.
Начальник отряда нашей гребной флотилии, капитан 1 ранга граф Гейден, впоследствии герой Наваринского сражения, видя невозможность пройти к Або Юнгфрузун- дом, занятым несравненно более сильным противником, решил обойти его, проведя свои суда узким проливом, отделяющим остров Кимито от материка. Пролив этот, еще при Петре Iчастично заваленный камнями, был непроходим для судов таких размеров, какие имела русская флотилия; но Гейдену через два дня трудной работы удалось очистить проход и провести свой отряд по другую сторону Юнгфрузунда.
Встреченная при выходе шведскими канонерскими лодками наша флотилия 9 июля вступила с ними в бой, окончившийся поражением шведов и отступлением их к о-ву Сандо, где стоял их корабельный флот. В этом славном деле Гейден получил ранение, и его сменил капитан-лейтенант Додт.
Шведы, заняв сильную позицию на фарватере, снова заградили путь русской флотилии; но 20 июля Додт атаковал неприятеля и после жаркого боя одержал над ним полную победу: одна часть шведских судов отступила к Юнгфрузунду для исправления повреждений, другая — к о-ву Корпо, а наша флотилия благополучно прошла в Або.
С целью очистить от неприятеля Юнгфрузунд, где в одном из узких проходов стояли два шведских корабля и два фрегата, капитан-лейтенант Новокшенов, находившийся с отрядом гребной флотилии у Дальсбрюка, в полутора верстах от шведских судов, 7 августа с шестью судами (три канонерские лодки и три иола) подошел к неприятелю на такое близкое расстояние, что картечь их кораблей и фрегатов перелетала через наши лодки и иолы. Ограничившись в этот раз двухчасовой канонадой брандскугелями, Новокшенов на другой день возобновил ее, введя в дело весь свой отряд, за исключением двух гемамов, брига и двух небольших яхт, оставленных на прежней позиции, у Даль- сбрюка. Но во время боя оставленные суда были неожиданно атакованы 20 неприятельскими канонерскими лодками и 25 вооруженными баркасами с десантом в 600 человек. Шведы напали так быстро и решительно, что менее чем через полчаса со всеми нашими судами свалились на абордаж. Отбиваясь с отчаянной храбростью и перейдя от картечного и ружейного огня к рукопашной свалке, наш небольшой отряд уже изнемогал в борьбе с сильнейшим неприятелем. Самый жестокий бой происходил на гемаме «Сторбиорн», бывшем под брейд-вымпелом: погибли все начальствующие лица, т. е. командир и два офицера, а из нижних чинов 80 убито и 100 ранено. Овладев гемамом, шведы обрубили его канат и повели на буксире. Но в это время Новокшенов, заслышав пальбу, явился на выручку. Яростное нападение на шведов далеко превосходило их собственную энергичную атаку; захваченный ими гемам был отбит, три канонерские лодки и два баркаса потоплены со всеми людьми, и отступившие неприятельские суда спаслись только благодаря густому туману и наступлению ночи. Следствием этого успешного боя был уход шведов из Юнгфрузунда, а вскоре и открытие свободного прохода для наших судов на всем протяжении шхер — от Выборга до Або.
18 августа другой отряд гребной флотилии на 24 судах под командованием капитана 1 ранга Селиванова, обозревая шхеры у о-ва Судсало и захватив тут небольшое торговое судно с грузом соли, встретился с вдвое более сильным неприятельским отрядом, состоявшем из 45 канонерских лодок и 6 галер. Противник при попутном ветре приближался к выходу из узкого пролива на обширный плес, где находились суда нашей флотилии. Селиванов, не желая представить шведам возможность воспользоваться преимуществом своих сил на широком плесе, не дал выйти им из узкости. Немедленно наш слабый авангард, защищавший пролив, по которому приближался неприятель, был значительно усилен, а другие отряды заняли два прохода, через которые шведы пытались обойти фланги нашей линии. Сражение продолжалось около восеми часов при жестокой картечной канонаде на самом близком расстоянии. Несмотря на облака густого порохового дыма, относимые в нашу сторону, и немедленную замену поврежденных неприятельских судов новыми, огонь нашей артиллерии был так успешен, что шведы не могли прорваться на плес, и наступление ночи, прекратившей бои, застало их на прежней позиции. В этом сражении затонули две наши канонерские лодки, люди с которых были спасены, и убито 45 нижних чинов. Потери шведов были несравненно большими: они лишились 10 канонерских лодок, 8 из которых затонули, а 2 были взорваны. Имея крайний недостаток в артиллерийских снарядах и значительные повреждения на многих судах, в числе которых 17 лодок получили от четырех до восьми пробоин и едва держались на воде, Селиванов поспешил отправить их в Або. Таким образом, гребной флот, находившийся тогда под командованием контр-адмирала Мясоедова, до поздней осени успешно охранял шхеры от высадки шведских десантов.
Шведский корабельный флот вышел в море в составе 11 кораблей и 5 фрегатов. К ним присоединились два английских корабля из эскадры (16 кораблей и 20 других судов), прибывшей в Балтийское морс. Помимо отправки судов на усиление шведского флота, одна часть английской эскадры блокировала Зунд и Бельты, а другая — берега Дании, Пруссии, Померании и Рижский порт.
Наш корабельный флот, вышедший из Кронштадта
14 июля под командованием адмирала Ханыкова, состоял из 39 вымпелов (9 кораблей, 11 фрегатов, 4 корвета и
15 мелких судов). Инструкцией, данной Ханыкову, предписывалось: «Стараться истребить шведские морские силы или овладеть ими прежде соединения их с англичанами; очистить финляндские шхеры от неприятельских судов и содействовать сухопутным войскам недопущением высадки неприятельского десанта».
Из Кронштадта флот беспрепятственно дошел до Ган- гута, откуда выходил в крейсерство, причем были взяты пять шведских транспортов и конвоировавший их бриг. Из Гангута Ханыков перешел к Юнгфрузунду; между тем к шведам присоединились два английских корабля, и соединенный неприятельский флот вышел из шхер; тогда Ханыков, не считая возможным вступить с ним в бой в открытом море и вдали от своих гаваней, уклонился от принятия сражения и, преследуемый неприятелем, удалился со всем флотом в Балтийский порт. При этом отставший корабль «Всеволод», обходя риф у о-ва Малый Рог, сел на мель и в виду нашего флота, после сильного сопротивления, взят был англичанами на абордаж и сожжен. В октябре, после удаления блокирующей Балтийский порт неприятельской эскадры, флот наш перешел в Кронштадт.
Адмирал Ханыков, отданный под суд, признан был виновным в «недостаточно бдительном наблюдении за шведскими судами в Юнгфрузунде, в допущении английским кораблям присоединиться к шведской эскадре, в непринятии сражения, поспешном уходе в Балтийский порт и в не- подании помощи кораблю "Всеволод"». Адмиралтейств- коллегия, обвинив адмирала в «оплошности, слабости в командовании, медленности и нерешительности», приговорила разжаловать его на месяц в матросы. Но приговор коллегии о разжаловании адмирала был отменен повелением Александра I о предании забвению суда, производившегося над адмиралом Ханыковым, «во уважение прежней его службы».
Потерей «Всеволода» не ограничились неудачи этой кампании. Два фрегата, «Герой» в Балтийском порте и «Аргус» близ Ревеля, стали на мель и разбились; кроме того, посланные в 1807 г. с денежным и материальным довольствием для эскадры Сенявина фрегат «Спешный» и транспорт «Вильгельм», зашедшие в Портсмут, после объявления войны с Англией захвачены были в плен.
Яркой противоположностью этим неудачам корабельного флота был славный подвиг лейтенанта Невельского, командира 14-пушечного катера «Опыт». Посланный для наблюдения за английскими крейсерами, вошедшими в Финский залив, «Опыт» при пасмурной погоде 11 июня сошелся у Наргена с английским 50-пушечным фрегатом. Несмотря на неравенство сил, Невельский вступил в бой с противником, требовавшим сдачи. Стихнувший во время сражения ветер дал возможность катеру, при усиленной гребле, удалиться от неприятеля; но при налетевшем порыве ветра фрегат скоро догнал катер и открыл по нему огонь. В продолжение четырех часов Невельский храбро отбивался от грозного противника и принужден был сдаться только тогда, когда катер, при сильно избитом рангоуте, получил значительные повреждения в корпусе; многие члены команды были убиты и почти все, включая и самого командира, получили ранения. Овладев катером, англичане, из уважения к блистательной храбрости русских, освободили от плена Невельского и всех его подчиненных.
В начале зимы 1808 г., когда Финляндия была уже занята нашими войсками, чтобы принудить Швецию к миру, решено было, пользуясь замерзанием Ботнического залива, перенести военные действия на ее территорию. С этой целью из Або, Вазы и Улеаборга отправились три отряда; первый, овладев Аландскими о-вами, захватил до 2000 пленных и много судов и, перейдя Аландский пролив в самом узком месте, у о-ва Сингельшера, прибыл в местечко Грис- сельгами на шведском берегу. Второй со страшными трудностями перешел Кваркен и занял Умео. Третий пошел берегом к Торнео и заставил сдаться встреченный шведский 7-тысячный корпус.
После открытия навигации продовольствие нашим войскам, находящимся в Швеции, доставлялось через Ботнический залив из Финляндии на купеческих судах, для охранения которых из Або отправлены были в Кваркен фрегат «Богоявление» и два брига. Но вскоре явился туда сильный отряд шведских судов, заставивший наши суда удалиться. При этом фрегат «Богоявление» под командованием капитан-лейтенанта Менделя был атакован двумя неприятельскими фрегатами, и после продолжительной перестрелки шведы принуждены были отступить.
В Шведскую войну 1808 г. два наших гемама, стоя в финских шхерах Юнгфурзунда, подверглись ночному нападению шведов. На одном из них служил мичман Сухотин. Внезапная атака была гибельной для гемама, многие были убиты, ранены, в том числе и Сухотин получил два ранения: в голову и грудь. Истекая кровью и видя, что спасения нет, он думал о том, что если лежавшие в его каюте сигнальные книги достанутся неприятелю, то тот может употребить их во вред нашего флота. Сухотин собрал последние силы, дополз до каюты и, заперевшись в ней, принялся рвать, грызть, жевать книги и глотать куски. Шведы, не будучи в состоянии отпереть каюту, начали стрелять в дверь. Несколько пуль поразили Сухотина, но книги были уничтожены.
Русский корабельный флот, весной 1809 г. находившийся в Кронштадте, готовился к отражению нападения англичан, блокировавших все наши порты. Английские крейсеры особенно старались препятствовать движению наших судов в финских шхерах и для захвата транспортов и их конвоя посылали в шхеры свои вооруженные баркасы. В продолжение июня и июля их баркасы несколько раз производили нападение в Аспенских шхерах, у Пит- копаса и Поркалаута, причем мы потеряли потонувшими и взятыми в плен до 18 лодок, иолов и транспортов, но и англичане лишились баркасов.
Одной из наиболее кровавых стычек было нападение в Аспенских шхерах 19 английских баркасов, вооруженных гаубицами, на отряд из четырех канонерских лодок под командованием мичмана Коробки. Отряд этот, имевший около 150 человек сухопутного десанта, шел с провиантом в Роченсальм. В начале боя одна лодка успела скрыться в шхеры, а три остальные, несмотря на огромное неравенство сил, в продолжение 2,5 часов отбивались от англичан и сдались только тогда, когда, кроме семи человек, все были ранены или убиты.
В том же 1809 г. английские крейсеры подходили к нашим северным берегам, но действия их ограничились разорением нескольких рыбацких пристанищ и нападением на беззащитный город Колу, где англичане опустошили винный магазин и захватили несколько купеческих судов. Но такие захваты не всегда были удачны для неприятеля. Так, например, осенью 1810 г. близ Нордкапа англичане, завладев судном мещанина Герасимова, отправили его со своей командой в Англию, но на пути Герасимов, воспользовавшись оплошностью англичан, запер их в каюте и, приведя судно в Колу, сдал своих победителей пленными.